Назад Оглавление 
Вперед В первый год своего царствования Император Николай I совместно с Англией (Веллингтон) пытался примирить турок с греками, но безуспешно. С Портой, правда, была заключена в 1826 году Аккерманская конвенция, подтверждавшая условия Бухарестского мира 1812 года, до тех пор постоянно нарушавшиеся турками.
В 1827 году, после шести лет геройской неравной борьбы, Греция не могла уже более сопротивляться. Турки овладели Афинами и предавались неслыханным жестокостям, затопляя кровью всю страну. В конце июня правительства России, Англии и Франции, выработавшие совместную линию поведения в греческом вопросе, отправили Порте ультимативное требование: прекратить эти зверства и предоставить Греции автономию. Однако это требование, подобно многим предыдущим, было оставлено без ответа.
Соединенный турецко-египетский флот с азиатскими и африканскими войсками вошел в Наваринскую бухту и готовился нанести последний удар изнемогшей Греции. Адмиралы союзного флота (русская балтийская эскадра графа Гейдена{43} совместно с английской эскадрой адмирала Кодрингтона и французской — адмирала де Риньи) потребовали от турок немедленного прекращения военных действий. Однако ультиматум этот не был выполнен зазнавшимися варварами. Тогда союзные адмиралы атаковали неприятельский флот и совершенно его истребили в Наваринской битве{44} 8 октября 1827 года. Русская эскадра — 4 корабля и 4 фрегата — составляла ядро союзного флота, в общем насчитывавшего 11 кораблей и 9 фрегатов. Турецкий флот состоял из 7 кораблей, 7 фрегатов и 26 корветов; из всего уцелел лишь один корабль. Большая часть турецких судов уничтожена русскими. Турок потоплено и взорвано свыше 7000. Русский урон: убито 2 офицера, 58 нижних чинов и ранено 18 офицеров и 121 нижний чин.
Наварин имел следствием взрыв русофобских чувств в Турции. Порта расторгнула Аккерманскую конвенцию, и султан Махмуд IV провозгласил священную войну против ненавистной России.
Император Николай предложил совместное участие в этой войне Англии и Франции. Не видя для себя материальных выгод от защиты турецких христиан, Англия предпочла остаться в стороне. Франция послала в Морею экспедиционный корпус маршала Мармона{45}.
Для похода на Дунай было назначено три пехотных корпуса — III (генерал Рудзевич){46}, VI (генерал Рот){47}, VII (генерал Воинов){48} и IV кавалерийский (генерал Бороздин) {49}: 7 пехотных и 3 кавалерийских дивизии 100000 строевых с 396 орудиями. По примеру 1812 года для пополнения войск было отделено по батальону на полк, а в Малороссии образована резервная армия.
Главнокомандующим был назначен фельдмаршал князь Витгенштейн, его начальником штаба — генерал Киселев. Ввиду опустошения турками Молдавии и Валахии положено базироваться на Бессарабию, а военные действия перенести в Добруджу с тем, чтобы по овладении Вар ной двинуться за Балканы на Адрианополь и оттуда угрожать Царьграду. Окончательное сокрушение Турции отнюдь не входило в расчеты нашего правительства, все еще находившегося под дурманом идей Священного союза, поэтому решено было не поднимать балканских христиан против их законного монарха.
Этот последний, избалованный снисходительной к нему политикой европейских кабинетов и уверенный в заступничестве Австрии и посредничестве Англии, до конца думал, что Белый Падишах ограничится одними лишь угрозами и до войны дело не доведет. Военное положение Турции было очень слабым. Уничтожение преторианцев — янычар упрочило султанский престол, но вместе с тем ослабило армию, лишившуюся наиболее боеспособного своего элемента{50}. К весне 1828 года вооруженные силы Турции едва доходили до 190000 вместо предположенных 300000. Из этого количества едва треть могла считаться регулярной.
* * *
В апреле месяце действующая русская армия собралась в Бессарабии, за исключением IV кавалерийского корпуса, следовавшего из Курской губернии и ожидавшегося в конце мая. Для усиления ее в марте был объявлен поход Гвардейскому корпусу, но ранее августа он на Дунай поспеть не мог. Находившийся при армии Государь повелел действовать безотлагательно: VI корпусу занять княжества, VII — овладеть Браиловым, сильнейшей из турецких крепостей, а III (самому сильному из всех и при котором находилась Главная Квартира) — перейти Нижний Дунай. План этот приводил к разброске сил и без того не особенно многочисленной армии.
26 апреля VI корпус генерала Рота, перейдя Прут у Скулян, молниеносным маршем (60-верстные переходы) двинулся на Бухарест, который занял 30-го числа. В пять дней оккупированы Молдавия и Валахия — и 9 мая наш авангард взял Крайову.
VII корпус осадил Браилов в середине мая. Руководство осадой принял на себя великий князь Михаил Павлович. Торопясь покончить с крепостью для скорейшего присоединения к главным силам (III корпусу на Нижнем Дунае), он 3 июня предпринял штурм, который, однако, был отбит. Крепость все же 7 июня сдалась. Наш урон на штурме 3-го числа — 92 офицера, 2655 нижних чинов, но турок перебито больше: из гарнизона в 12000 сдалось 8000 при 273 орудиях.
Тем временем III корпус переправился через Дунай на глазах Государя 27 мая у Сатунова (между Рени и Измаилом), овладел Исакчей и занял всю Северную Добруджу до Карасу и Констанцы. За выделением гарнизонов в наших главных силах осталось всего 20000 сабель и штыков.
Впереди была сильно укрепленная Варна, а на фланге — Шумла, где собиралась турецкая армия. Двигаться дальше — значило прямо идти в пасть врагу. Поэтому дальнейшее продвижение решено было приостановить до присоединения VII корпуса из-под Браилова. Кроме того, для усиления армии был двинут из Малороссии II корпус князя Щербатова{51} в составе 2 пехотных и 2 гусарских дивизий — 30000 сабель и штыков.
С присоединением VII корпуса армия (III и VII пехотный, IV кавалерийский корпуса) 24 июня выступила на Базарджик и по занятии его выслала 28-го числа авангарды на Козлуджу и Варну. Эти авангарды наткнулись на крупные силы турок и имели с ними тяжелые бои.
Решено было на время отказаться от осады Варны — слишком сильной крепости — и обратиться против Шумлы, являвшейся большой угрозой нашему правому флангу. Одновременно переведена на Дунай большая часть VI корпуса с генералом Ротом, которому было предписано осадить Силистрию. Остававшиеся в Валахии части VI корпуса (слабая дивизия) составили отряд генерала Гейсмара{52}.
Черноморский флот адмирала Грейга{53} с десантом князя Меньшикова{54} овладел 28 июня Анапой. У Меньшикова было 6200 человек с 20 орудиями (не считая морской артиллерии), высадившихся 20 мая. В крепости взято около 4000 пленных и 70 орудий.
Шумла была обложена, но атаку решено было отложить до прибытия подкреплений. Между тем турецкая конница и партизаны производили непрерывные нападения на наши транспорты и тылы, добившись их полного расстройства. В конце июля наша армия, блокировавшая Шумлу (35000 строевых против 40-тысячного гарнизона), сама была блокирована. Бескормица вызвала массовый падеж лошадей, и две трети нашей кавалерии пришлось спешить. В армии развились лихорадка и жестокий тиф. Осмелевшие турки дважды (14 и 25 августа) пытались атаковать, но оба раза были отбиты. Витгенштейн хотел было снять осаду, но Николай I не разрешил отступать.
Под Силистрией дела обстояли столь же неблагоприятно. Отряд генерала Рота (9000 человек при 28 полевых орудиях) не был в состоянии произвести полного обложения крепости, гарнизон которой (20000 человек) непрерывно усиливался подкреплениями из Рущука.
Энергичное наступление всей массы турок от Шумлы к Силистрии могло бы поставить нашу армию в критическое положение, но это значило бы слишком многого требовать от турецких начальников.
В конце июля к Варне подошел Черноморский флот, высадивший десант. Турецкий гарнизон все же втрое превосходил осадный корпус.
В половине августа на Нижний Дунай прибыл Гвардейский корпус, а за ним и II пехотный. Гвардия двинута под Варну, П корпус под Силистрию, а отряду Рота велено идти от Силистрии к Шумле, где главные силы Витгенштейна находились в критическом положении. Сам Государь находился под Варкой при Гвардейском корпусе.
Для деблокады Варны визирь двинул 30-тысячный корпус Омера-Врионе, но попытки его не имели успеха, и 29 сентября Варна сдалась. Осада Варны была поручена Меньшикову{55} с десантными войсками из-под Анапы. 1-я параллель была заложена 7 августа, а 8-го при отражении вылазки Меньшиков ранен. Осада была поручена Воронцову. У нас было 10000 при 47 орудиях, с прибытием гвардии 32000 и 170 орудий. 10 сентября произошла неудачная, но славная рекогносцировка лейб-егерей генерала Гартунга на Омера-Врионе. 16 сентября этот последний атаковал, но был отбит. 18 сентября принц Евгений Вюртембергский{56} с 8500 атаковал при Курт-Тепе Омера с 25000 турок. В этом довольно упорном, хотя и нерешительном деле у нас убыло 1500 человек. 26 сентября предпринят был штурм, не доведенный до конца. В Варне взято 6900 пленных и 140 орудий.
Взятием Варны решено было закончить неблагоприятно сложившуюся кампанию. Гвардия отправлена назад в Россию. Главные силы начали 3 октября отступление от Шумлы. Отход этот едва не превратился в катастрофу благодаря неотступному преследованию турецкой конницы, с которой наша безлошадная кавалерия совершенно не могла совладать. Наш III корпус после тяжелого боя был вынужден бросить все свои обозы.
Не лучше было под Силистрией. С прибытием туда II корпуса выяснилось, что без осадной артиллерии овладеть этой крепостью невозможно (что, по правде сказать, можно было бы выяснить и раньше). Когда же в конце октября прибыла осадная артиллерия, то оказалось, что у нее не хватает снарядов… Осаду Силистрии 27 октября пришлось снять.
Утешительнее сложилась обстановка на левом берегу Дуная — в Валахии, где генерал Гейсмар 14 сентября разбил в шесть с лишним раз сильнейшего врага под Боелештами. У Гейсмара было 4000 при 14 орудиях против 26000 турок. Наш урон 600 человек, турок перебито 2000 и 1000 с 24 знаменами и 7 орудиями взято в плен.
Кампания 1828 года была проведена в высшей степени неудовлетворительно. Начата она была заведомо недостаточными силами и по переходе Дуная свелась к одновременной осаде трех крепостей, непроизводительной трате времени и разброске сил. Из этих трех осад лишь одна была доведена до конца, две другие закончились чуть ли не катастрофой. Присутствие и распоряжения Государя сильно стесняли Витгенштейна, совершенно лишенного власти и низведенного лишь на положение лица, официально ответственного за все неудачи.
* * *
18 февраля 1829 года на место Витгенштейна главнокомандующим был назначен Дибич, начальником штаба — Толь. Приняв армию, Дибич деятельно стал приводить ее в порядок и устраивать ее тыл. Прежде всего он вошел в соглашение с флотом, посредством которого должно было вестись довольствие армии. Высаженный десант занял на болгарском побережье Сизополь, где и была устроена главная база. Попытки турок отобрать Сизополь были отражены.
В армии по прибытии укомплектований числилось 95000 сабель и штыков при 364 полевых и 88 осадных орудиях. Приблизительно четвертая часть всех сил 23000 — была расположена на правом берегу Дуная, остальные в Валахии. Санитарное состояние армии было самым плохим: необычайно суровая зима и плохое довольствие вызвали высокую заболеваемость, а появившаяся в Добрудже чума уносила тысячи жизней.
Поздняя весна замедлила открытие кампании. Дибич решил прежде всего покончить с Силистрией и обеспечить этим себе тыл. Затем, опираясь на Вар ну и Черноморский флот, перейти Балканы и пойти на Константинополь.
Турки начали военные действия уже в конце апреля. Визирь двинулся {57}от Шумлы к Варне с 25000 регулярных войск. Занимавший Добруджу генерал Рот мог ему противопоставить, за вычетом гарнизона, всего 14000. Не без труда турки были отражены в боях 5 мая у Эски-Арнаутлара и у Правод. 7 мая наши главные силы, перейдя Дунай, осадили Силистрию.
В середине мая визирь, усилившись подкреплениями и доведя свою армию до 40000, снова перешел в наступление. Однако русская армия была вся уже переправлена на правый берег Дуная. Оставив 30000 под Силистрией, Дибич с остальными 30000 быстро двинулся от Силистрии на юг — в тыл визирю, шедшему на Варну, и 30 мая при Кулевче нанес турецкой армии полное поражение. В сражении при Кулевче участвовало 29000 штыков и сабель при 152 орудиях. У турок — 40000 и 56 орудий. Упорный бой длился пять часов (причем вначале турки отразили наши авангарды). У нас убыло 2 генерала, 60 офицеров, 2248 нижних чинов. Турок перебито 5000, взято в плен 2000 с 6 знаменами и 50 орудиями.
Визирь отступил в Шумлу, Дибич последовал за ним. Расстройство турецкой армии позволяло овладеть крепостью штурмом, но Дибич, твердо помня, что главная цель — поход за Балканы, решил не тратить понапрасну сил и средств на взятие Шумлы, а ограничиться лишь ее наблюдением, пока не падет Силистрия. Со взятием же Силистрии, поручив блокаду Шумлы освободившемуся III корпусу, двинуться с остальными силами в решительный забалканский поход. Пока что Дибич сделал вид, что деятельно готовится к осаде Шумлы. Великий визирь, введенный в заблуждение относительно истинных намерений русского главнокомандующего, спешно стал стягивать к себе под Шумлу все войска из северной и восточной Болгарии, в том числе и те, что защищали Балканские проходы, на что как раз и рассчитывал Дибич.
19 июня сдалась Силистрия. Наши трофеи в Силистрии 9300 пленных, 253 орудия на верках и 31 на судах, 3 бунчука и 100 знамен. Немедленно притянув III корпус из-под Силистрии к Шумле, Дибич быстрыми и скрытными маршами отвел из-под Шумлы прочие войска, не возбудив в турках подозрения.
* * *
В последних числах июня 1829 года предназначенная к походу за Балканы армия — II, VI и VII корпуса — всего за вычетом гарнизонов 35000 строевых при 96 орудиях — сосредоточилась у Правод (немногим более трети всей пехоты, менее трети всей конницы и четверть всей артиллерии, числившихся на театре войны). Оставленный у Шумлы III корпус наблюдал за турецкой армией. Армия разделилась на две колонны — правую генерала Ридигера (VII корпус), левую генерала Рота (VI корпус) и резерв графа Палена{58} (II корпус), при котором находился сам главнокомандующий.
Забалканский поход начался 2 июля. Преодолев неимоверные затруднения, обе колонны подошли к реке Камчик и в боях 6-го и 7 июля форсировали эту преграду. 10 июля наша армия перевалила через главный Балканский хребет в восточной его оконечности. VI корпус генерала Рота, опрокинув турецкие отряды в ряде столкновений, овладел 12-го числа Бургасом — важнейшей гаванью западного Черноморского побережья. В 11 дней русские войска прошли с боем 150 верст по считавшимся едва проходимыми горным кручам и тропинкам, перевалив за Балканы, овладев рядом важных стратегических пунктов и захватив в ряде боев 3000 пленных и 50 орудий. Однако палящий зной и плохая вода вызвали невероятно высокую заболеваемость. Состав нашей армии с каждым днем уменьшался, и она стала таять, как снег.
Встревоженный этим неожиданным походом русских за Балканы, визирь спешно двинул туда из-под Шумлы большую часть своей армии — 12000 Ибрагима-паши к Айдосу и 20000 Халила к Сливне, оставшись сам в Шумле с 15000.
13 июля VII корпус генерала Ридигера опрокинул Ибрагима и занял Айдос, а 14-го числа тут собралась вся русская армия. Здесь войска стали на отдых. Авангард 21-го занял Ямболь, но, раньше чем продолжать движение на Адрианополь, Дибич решил разделаться с турками из Сливны.
Оставив у Айдоса большую часть II корпуса, Дибич с VI и VII корпусами пошел 28 июля к Сливне и 31-го совершенно разгромил и рассеял полчище Халила, не понеся сам потерь. Вся наша потеря при Сливне — 1 офицер, 12 улан (Курляндского полка). Участвовала одна лишь конница, пехота успела дать всего несколько выстрелов. Трофеи — 500 пленных, 6 знамен и 9 орудий. Вообще кавалерия весь этот поход была на высоте. Вспомним лихое дело гусар под Шумлой, атаковавших и взявших 5 сильных редутов (особенно отличились александрийцы князя Мадатова). В продолжение июльского похода 35-тысячная русская армия, таким образом, по частям разбила 50 тысяч турок.
Немедленно после сливненской победы Дибич вернул армию в Айдос и 2 августа выступил оттуда на Адрианополь. У него оставалось под ружьем всего 25000, но малочисленность не колебала энергичного русского полководца. Деморализация остатков турецкой армии и дружественное расположение всего населения, даже не христианского (Дибич избавил мусульманские дома от постоя войск), вполне оправдывали эту решимость.
В шесть переходов русская армия прошла 120 верст в страшный зной, потеряв за эти шесть дней 5000 человек (пятую часть всего войска) от солнечных ударов и различных лихорадок. 7 августа русские стали под стенами Адрианополя, со времен Святослава не видавших русских дружин. На следующий день, 8-го, потрясенный Адрианополь сдался. Одновременно с Забалканским походом Паскевич истребил кавказскую турецкую армию.
Константинополь был у ног русского Царя. Войск у турок больше не было. Султан умолял о мире. Еще два-три перехода — и щит Олега вновь был бы поднят на вратах Царьграда, а на Святой Софии засиял бы крест…
Но этому не суждено было статься. Метафизика Священного союза совершенно заслоняла насущные интересы России, тяжелым заклятьем сковывала все движения русского богатыря.
Русское правительство больше всего страшилось крушения Оттоманской империи. Император Николай I задержал Дибича в Адрианополе и отправил к султану с мирными предложениями прусского генерала фон Мюфлинга (без немцев и тут не захотели обойтись)… Переговоры привели к подписанию в Адрианополе 2 сентября 1829 года мирного договора. Россия получила кавказское побережье с Анапой и Поти, а также Ахалцыхский вилайет в возмещение военных убытков и возвратила Турции всю завоеванную территорию. Порта признавала независимость Греции и давала автономию Сербии, Валахии и Молдавии (где господари должны были назначаться пожизненно). Уже по заключении мира генерал Гейсмар разбил отряд Мустафы-паши скутарийского (решившего было продолжать войну на свой риск и страх) у перевала Орхание, и 17 сентября занял Софию.
В общем Россия проявила чрезвычайную умеренность и добровольно не использовала своего исключительно выгодного положения (гораздо более выгодного, чем впоследствии при Сан-Стефано) — и это несмотря на то, что война 1828–1829 годов (обошедшаяся казне в 102 миллиона рублей серебром) стоила ей 80000 человеческих жизней. Из войск, перешедших Прут весной 1828 года, вернулось в Россию менее четвертой части. Армия Дибича в Адрианополе насчитывала в момент подписания мира всего 7000{59} человек. Месячная стоянка изнуренных войск в Адрианополе обошлась дорого, в Константинополе были бы гораздо лучшие квартиры. Михайловский-Данилевский, переживший критические дни наполеоновских войн, писал, что никогда он не видал большего уныния, чем в эти дни (полстолетия спустя, в Турецкую войну Александра II стоянка у ворот Царьграда была тоже самым тягостным периодом войны).