Назад Оглавление 
Вперед В первые годы царствования он редко покидал Царское Село или Петербург. Частые и продолжительные разъезды приходятся в основном на последние 10 лет его царствования. Подсчитано, что за это время им было проделано более 200 тыс. верст пути. Он путешествовал на Север и на Юг России, бывал на Урале, Средней и Нижней Волге, в Финляндии, Варшаве, ездил в Лондон, несколько раз в Париж, Вену, Берлин, посетил ряд других городов Западной Европы.
В манифесте 12 марта 1801 г. Александр I объявил, что будет управлять «Богом врученным» ему народом «по законам и по сердцу в Бозе почивающей августейшей бабки нашей государыни Екатерины Великия», тем самым подчеркнув приверженность политическому курсу этой императрицы, много сделавшей для расширения дворянских привилегий. Он начал с того, что восстановил отмененные Павлом I «Жалованные грамоты» дворянству и городам (1785). дворянские выборные корпоративные органы — уездные и губернские дворянские собрания, освободил дворян и духовенство от телесных наказаний (которые ввел Павел), объявил амнистию всем бежавшим за границу от павловских репрессий, вернул из ссылки до 12 тыс. опальных или репрессированных Павлом по политическим и иным мотивам чиновников и военных. Среди них значились возвращенный еще Павлом I из Сибири, но находившийся в ссылке в Калужской губернии «бывший коллежский советник Радищев» и сосланный в Кострому за участие в тайном политическом кружке «артиллерии подполковник Ермолов».
Были отменены и другие раздражавшие дворянство павловские указы, вроде запрета носить круглые французские шляпы, выписывать иностранные газеты и журналы, выезжать за границу. В городах исчезли виселицы, к коим прибивали доски с именами опальных. Была объявлена свобода торговли, повелено распечатать частные типографии и дозволить их владельцам издавать книги и журналы. Была упразднена вселявшая страх Тайная экспедиция, занимавшаяся сыском и расправой. Пока это были еще не реформы, а отмена наиболее тиранических распоряжений Павла I, вызывавших всеобщее недовольство, но влияние этих мер на умы было исключительно велико и породило надежды на дальнейшие перемены. В серьезность реформаторских намерений Александра I верили не только в России: даже американский президент Томас Джефферсон полагал, что новый русский царь всерьез готовится к реформам.
Хотя в манифесте о восшествии на престол Александр I и подчеркивал преемственность своего правления с царствованием Екатерины, однако его правление не было ни возвратом к «золотому веку» Екатерины, ни полным отказом от политики, проводимой Павлом. Александр не любил, когда ему напоминали о царствовании бабки, и недружелюбно относился к екатерининским вельможам, на многое претендовавшим. Демонстративно подчеркивая свое отрицание характера и методов павловского правления, он воспринял мною черт его царствования, причем в главной его направленности — к дальнейшей бюрократизации управления, к укреплению самовластья. Да и сами «гатчинские привычки» (приверженность к воинской муштре) глубоко укоренились в нем, любовь к парадам и разводам осталась у него на всю жизнь. По натуре Александр I не был реформатором. К такому заключению пришел и весьма осведомленный его биограф великий князь Николай Михайлович Романов:
«Император Александр никогда не был реформатором, а в первые годы царствования он был консерватором более всех окружавших его советников».
Однако Александр не мог не считаться с «духом времени», в первую очередь с влиянием идей французской революции, и даже в какой-то мере использовал эти идеи в своих интересах. Любопытно его заявление:
«Самое могучее оружие, каким пользовались французы и которым они еще грозят всем странам, это общее убеждение, которое они сумели распространить, что их дело есть дело свободы и счастья народов, поэтому „истинный интерес законных властей требует, чтобы они вырвали из рук французов это страшное оружие и, завладевши им, воспользовались им против их самих“».
В русле этих намерений и следует рассматривать широковещательные демагогические заявления царя (особенно за границей) о его стремлении к преобразованиям, к обеспечению «свободы и счастья народов», о намерении отменить в России крепостное право и ввести «законно-свободные учреждения», т. е. конституционные порядки.
По сути дела Александр I стремился, не меняя основного направления политики Екатерины II и Павла I, к укреплению абсолютизма, найти способы укрепления своей власти, которые соответствовали бы «духу времени». В этом и заключалась суть его заигрывания с либерализмом, присущего, впрочем, не только Александру I, но и другим российским монархам. Однако он не чуждался, особенно в годы его откровенно реакционного политического курса, применять и «палаческие методы управления». Одна из характерных черт российского самодержавия — его умение, в зависимости от конкретной обстановки, проводить гибкую политику, идти на уступки, приспосабливаться к новым явлениям и процессам в стране и использовать их в интересах укрепления своих позиций. В значительной мере этим и объясняются относительная самостоятельность, сила и живучесть российского самодержавия.